Судьба  знаменитого баскетболиста, тренера и нашего земляка Сергея Белова напрямую связана с трагическим периодом нашей страны - блокадой Ленинграда.  В своей автобиографической книге «Движение вверх», написанной спортсменом незадолго до смерти,  он описывает, через какие испытания прошла его семья:

"Родители

Мои отец и мать — Александр Александрович и Валерия Ипполитовна — коренные петербуржцы. Отец родился в 1906-м, мать — в 1909-м.

Отец окончил Ленинградскую лесотехническую академию, получив специальность инженера лесного хозяйства. Мать была выпускницей педагогического факультета Ленинградского госуниверситета, по специальности - биологом.

Отец работал в перспективной тогда лесной отрасли, ему приходилось часто выезжать в командировки и экспедиции.

Мать до эвакуации работала не по педагогической, а по научной линии. Она была перспективным работником, ей всегда были присущи активность, умение развивать и отстаивать свою точку зрения. Позднее, в эвакуации, ей, думаю, тяжело было забыть о своих научных амбициях и осваивать практическую сторону своей профессии — быть «обычным» педагогом.

Главное достояние, которым мои родители уже обладали к 1941 году, — это их маленькие дети: сын Александр и две младшие дочери-погодки. Все это разрушила война.

Блокада

Когда на страну обрушилось это страшное бедствие, родители оказались на разных концах нашей необъятной территории: отец был на Дальнем Востоке в экспедиции, мама оставалась с семьей в Ленинграде. На фронт отца сразу не мобилизовали и с Дальнего Востока направили под Томск на переподготовку, вероятно, посчитав его специальность дефицитной в тылу: лес наряду с нефтью был тогда стратегическим сырьем, и в условиях войны заготавливать его нужно было много. Учебная площадка находилась километрах в ста от областного центра, в Асино.

Первая — самая тяжелая — блокадная зима принесла в нашу семью страшную трагедию: две мои маленькие сестренки эту зиму не пережили. Печаль о них мать сохраняла до конца своих дней.

Выжившим — матери с теткой, брату Саше и домработнице Маше Гребневой — пришлось хлебнуть горя. Как и другие ленинградцы, они страдали от голода, лютых холодов, бомбежек и артобстрелов, от неопределенности своего будущего. Они бумажными полосками крест-накрест заклеивали оконные стекла и заполняли одеялами пространство между рамами — одновременно защищаясь от осколков и от холодов.

Мой брат Александр родился за 4 года до войны. Период между 4 и 5 годами, когда ребенок уже многое понимает, и эти впечатления способны серьезно повлиять на формирующийся характер человека, он провел в блокадном Ленинграде. Думаю, ужасы блокадной зимы повлияли на будущее брата. Он хорошо запомнил страшный грохот разрывов бомб и снарядов, от которых малыш в ужасе пытался спрятаться под кровать… Довольно долго в эвакуации и даже после войны он прятал еду «про запас». Он навсегда остался несколько меланхоличным и погруженным в себя. На его лице редко можно увидеть улыбку.

Эвакуация

Можно только предполагать, что испытывал отец, оказавшись оторванным от семьи, запертой в страшной ледяной цитадели, а сам пребывая в относительных безопасности и благополучии. Он написал матери десятки писем, призывая ее при первой же возможности эвакуироваться из города. Долгое время это было затруднительно, к тому же мать не была до конца уверена, что это нужно делать. Наконец, она договорилась об отправке семьи в Сибирь.

Мать со старшим братом и домработницей эвакуировались из блокадного Ленинграда зимой 1942-го по знаменитой Дороге жизни — автомагистрали, проложенной прямо по льду Ладожского озера, по которой под обстрелами и бомбежками на грузовиках из осажденного города вывозили его жителей. Дорога в Томск по железной дороге заняла около месяца. Постоянные пересадки, добыча по случаю кипятка и продуктов по карточкам, длительные остановки — навстречу из Сибири на фронт шел нескончаемый поток грузов для нужд воюющей армии, тысяч и тысяч мобилизованных бойцов, которым предстояло внести перелом в страшную войну…

Наконец, семья оказалась в Томске. Однако это был еще не конечный пункт назначения. Отца к тому времени направили работать директором предприятия «Химлесхоз», добывающего в областных лесах ценное сырье — живицу, смолу и деготь. Так что от Томска еще около 50 км пришлось добираться на телеге до маленького поселка Леспромхоз, стоящего прямо на берегу Оби. В 1946-м жители поселка переименовали его в «Победу».

Отцу выделили для проживания семьи небольшой деревенский дом. Целыми днями он был занят на работе, и мать взяла заботу о быте на свои плечи. В этих непростых условиях ей помог ее активный деятельный характер. Первым и решительным ее поступком стала немедленная продажа привезенных из Ленинграда нехитрых украшений и вообще всего лишнего скарба с последующей покупкой на вырученные деньги коровы. Этой корове суждено было стать нашей кормилицей на годы. Продали ее только после переезда в райцентр Мельниково, когда уровень жизни стал достаточно стабильным.

Я хорошо помню свои первые жизненные впечатления: мама доит корову, а я стою рядом с краюхой хлеба и поллитровой кружкой наготове. Это ожидание стало ежедневным ритуалом. Хлеб и молоко, здоровая деревенская еда легли в основу моей будущей физической закалки. В ту же пору они просто дали всей семье возможность выжить.

Сибиряк поневоле

Вскоре после приезда семьи из Ленинграда отца перевели на работу в районный центр Мельниково (второе название — Шегарка). Отца поселили в полутора километрах от работы, в небольшом селе Нащеково. Выделили жилье — обычный деревенский пятистенок. В райцентр отец каждое утро ходил пешком. В одной половине дома размещалась школа, где мать стала работать учительницей. Позднее она стала выполнять еще и роль завуча.

Условия жизни были хотя и лучше, чем в блокадном Ленинграде, но все же не сахарными. Например, в школе дети писали в самодельных тетрадях, сшитых из газетных листов, — прямо поверх блеклого типографского текста. Электричества в поселке, разумеется, не было, учились при тусклом свете керосиновых ламп, а то и при лучине. Нет нужды говорить, что учила мать ребят всех возрастов в одном и том же классном помещении.

Я родился, когда отец был на войне. В начале 1944-го его мобилизовали и отправили на фронт. В этот момент мать была на последнем месяце беременности.

Именно в селе Нащеково Шегарского района Томской области 23 января 1944 года суждено было появиться на свет будущему Олимпийскому чемпиону Сергею Белову. Таким образом, сибиряком я стал в известной степени случайно, и виной этому — война. Впрочем, я никогда не жалел о подобном начале жизненного пути, считаю себя сибиряком и благодарен судьбе за возможность воспринять уникальные природные, а главное — духовные богатства этого края. Мое сибирское происхождение и крепкая связь с российской глубинкой мне по-особому дороги, именно они сделали меня тем, кто я есть."

Сергей Александрович Белов - спортсмен-баскетболист. В составе сборной СССР Белов выиграл золото на Олимпиаде 1972 года в Мюнхене, а также бронзовые награды на играх-1968 в Мехико, играх-1976 в Монреале и в 1980 году на играх в Москве. С советской командой баскетболист два раза побеждал на чемпионатах мира и четыре раза становился чемпионом Европы. Сергей Белов – обладатель исключительных титулов: по решению Международной федерации баскетбола (FIBA) он признан лучшим европейским игроком всех времен, первым из баскетболистов Европы занесен в самый престижный музей мира, посвященный баскетболу, – Музей баскетбольной славы всех звезд (г. Спрингфилд, штат Массачусетс, США). Решением Российской федерации баскетбола Белов признан лучшим тренером России последнего десятилетия XX века. В 1980 году Сергей Белов зажёг огонь московской олимпиады.